АльбомMP3КлавирПартитураГлавная страница

2. Бегство калмыков
Музыка Валентина Дубовского,
стихи Сергея Есенина

Первый голос
Послушайте, послушайте, послушайте,
вам не снился тележный свист?
Нынче ночью на заре жидкой
тридцать тысяч калмыцких кибиток
от Самары проползло на Иргис.

От российской чиновничьей неволи,
оттого, что, как куропаток, их щипали
на наших лугах,
потянулись они в свою Монголию
стадом деревянных черепах.

Второй голос
Только мы, только мы лишь медлим,
словно страшен нам захлестнувший нас шквал,
оттого-то шлёт нам каждую неделю
приказы свои Москва.

Оттого-то, куда бы ни шёл ты,
видишь, как под усмирителей меч
прыгают кошками желтыми
казацкие головы с плеч.

Кирпичников
Внимание! Внимание! Внимание!
Не будьте ж трусливы, как овцы,
сюда едут на страшное дело вас сманивать
Траубенберг и Тамбовцев.

Казаки
К чёрту! К чёрту предателей!

Тамбовцев
Смирно!
Сотники казачьих отрядов,
готовьтесь в поход!
Нынче ночью, как дикие звери,
калмыки всем скопом орд
изменили Российской империи
и угнали с собой весь скот.

Потопленную лодку месяца
Чаган выплёскивает на берег дня.
Кто любит своё отечество,
тот должен слушать меня.

Нет, мы не можем, мы не можем, мы не можем
допустить сей ущерб стране.
Россия лишилась мяса и кожи,
Россия лишилась лучших коней.

Так бросимтесь же в погоню
на эту монгольскую мразь,
пока она всеми ладонями
Китаю не предалась.

Кирпичников
Стой, атаман, довольно
об ветер язык чесать.
За Россию нам, конешно, больно,
оттого, что нам Россия – мать.

Но мы ничуть, мы ничуть не испугались,
что кто-то покинул наши поля,
и калмык нам не жёлтый заяц,
в которого можно, как в пищу, стрелять.

Он ушёл, этот смуглый монголец,
дай же Бог ему добрый путь.
Хорошо, что от наших околиц
он без боли сумел повернуть.

Ведь если б
наши избы были на колёсах,
мы впрягли бы в них своих коней
и гужом с солончаковых плёсов
потянулись в золото степей.

Наши б кони, длинно выгнув шеи,
стадом чёрных лебедей
по водам ржи
понесли нас, буйно хорошея,
в новый край, чтоб новой жизнью жить.

Казаки
Замучили! Загрызли, прохвосты!

Тамбовцев
Казаки! Вы целовали крест!
Вы клялись...

Кирпичников
Мы клялись, мы клялись Екатерине
быть оплотом степных границ,
защищать эти пастбища синие
от налёта разбойных птиц.

Но скажите, скажите, скажите,
разве эти птицы не вы?
Наших пашен суровых житель
не найдёт, где прикрыть головы.

Траубенберг
Это измена!..
Связать его! Связать!

Кирпичников
Казаки, час настал!
Приветствую тебя, мятеж свирепый!
Что не могли в словах сказать уста,
пусть пулями расскажут пистолеты.

(Стреляет. Траубенберг падает мертвым. Конвойные разбегаются. Казаки хватают лошадь Тамбовцева под уздцы и стаскивают его на землю.)

Казаки

Смерть! Смерть тирану!

Тамбовцев
О Господи! Ну что я сделал?

Второй голос
Мучил, злодей, три года,
три года, как коршун белый,
ни проезда не давал, ни прохода.

Первый голос
Откушай похлебки метелицы.
Отгулял, отстегал и отхвастал.

Второй голос
Чёрта ли с ним канителиться?

Первый голос
Повесить его – и баста!

Кирпичников
Пусть знает, пусть слышит Москва –
на расправы её мы взбыстрим.
Это только лишь первый раскат,
это только лишь первый выстрел.

Пусть помнит Екатерина,
что если Россия – пруд,
то чёрными лягушками в тину
пушки мечут стальную икру.

Казаки
Пусть носится над страной,
что казак не ветла на прогоне
и в луны мешок травяной
он башку незадаром сронит.