У самого моря III
Музыка Валентина Дубовского,
Слова Анны Ахматовой

Вдруг подобрело тёмное море,
ласточки в гнёзда свои вернулись,
и сделалась красной земля от маков,
и весело стало опять на взморье.
За ночь одну наступило лето.
Так мы весны и не видали.
 
И я совсем перестала бояться,
что новая доля минет.
А вечером в Вербную Субботу,
из церкви придя, сестре я сказала:
«На тебе свечку мою и чётки,
библию нашу дома оставлю.
Через неделю настанет Пасха,
и мне давно пора собираться, –
верно царевич уже в дороге,
морем за мной он сюда приедет».
Молча сестра на слова дивилась,
только   вздохнула, помнила верно
речи цыганкины у пещеры.
«Он привезёт тебе ожерелье
и с голубыми камнями кольца?»
«Нет, – я сказала, – мы не знаем,
какой он подарок мне готовит».

Были с сестрой мы однолетки,
и так друг на друга похожи,
что маленьких нас различала
только по родинкам наша мама.
С детства сестра ходить не умела,
как восковая кукла лежала;
ни на кого она не сердилась
и вышивала плащаницу,
бредила даже во сне работой;
слышала я, как она шептала:
«Плащ Богородицы будет синим…
Боже, апостолу Иоанну
жемчужин для слёз достать мне негде».
Дворик зарос лебедой и мятой,
ослик щипал траву у калитки,
и на соломенном длинном кресле
Лена лежала, раскинув руки,
всё о работе своей скучала, –
в праздник такой грешно трудиться,
и приносил к нам солёный ветер
из Херсонеса звон пасхальный.
Каждый удар отдавался в сердце,
с кровью по жилам растекался.
«Леночка, – я сестре сказала, –
я ухожу сейчас на берег.
Если царевич за мной приедет,
ты объясни ему дорогу.
Пусть он меня в степи нагонит.
Хочется на море мне сегодня».
«Где же ты песенку услыхала,
ту, что царевича приманит?» –
Глаза приоткрыв, сестра спросила:
«В городе ты совсем не бываешь,
а здесь поют не такие песни».
К самому уху её склонившись,
я прошептала: «Знаешь, Лена,
ведь я сама придумала песню,
лучше которой нет на свете».
И не поверила мне и долго,
долго с упрёком она молчала.