ДЕЛЬФИНИАДА X
Музыка Валентина Дубовского,
Стихи Семёна Кирсанова

Амад:
До верхней тверди Дельта поднялась.
Ни берегов, ни быстрой середины.
А с севера, где буря поднялась,
плывут, переворачиваясь, льдины
и, оплывая, тают подле нас.

На них волчата, кролики, кроты,    
ища спасенья, суши, теплоты.
Вот так и наши слабые плоты,    
скрипят их ненадёжные крепленья,
на них моё встревоженное племя,
в корзинах наспех снятые плоды,    
горшки, где племенные наши клейма,

и кучи сена – жалкие постели,
и топоры, какие взять успели...
Ещё вчера на острове моём
костры полупогашенные тлели.
Внезапно я почувствовал, что дом
захлёстнут разрушительным дождём,
что молнии змеятся между елей.

Я выбежал. По Дельте шла вода    
с обломками сверкающего льда.
Я понял – это движется сюда,    
и поднял всех – в мешки бросайте хлебы!
И вверх взглянул, ища: укрыться где бы?
Но с севера шли мутные стада    
угрюмых туч, и вот не стало неба

и ливень смыл строения мои
и крова не оставил для семьи.
По грудь в воде плоты вязали мы,
нагих детей искали жёны с воплем.
К утру наш остров был полузатоплен,
свой скарб мы потащили на холмы,
об очаге скорбя, о ложе тёплом.

Потом холмов не стало. Нас бросало
на трёх плотах на ледяное сало.
Унялся ливень. Жёны спят устало.
Лишь сыновья дежурят на плотах.
Я их веду. Водой весь мир устлало.
Над нами крики бесприютных птах.
Где гнёзда их? Куда их гонит страх?

И нас куда?.. Но юг как будто светел.
Мне кажется – нас к морю гонит ветер.
Эй, сыновья! Инак, Ваель – пора!
По два весла в уключины проденьте!
Лавины льдин идут на нас по Дельте,
грозящая приблизилась гора.
Не выпускайте из руки багра,

отталкивайте льдины, ибо вскоре
погибнем, если не пробьёмся в море.

Инак:
Отец, пробьёмся!
Гребу сквозь лёд.
Ваель, не бойся,
веди свой плот.
Среди разводий
есть к морю путь!

Ваель:
На небосводе
клубится муть.
Глаза туманят
льды и ливни.
На льдине мамонт
свесил бивни.
Плывут слоны
и, словно дремля,
за ними львы.
Инак, взгляни:
они мертвы!

Инак:
Смотреть не время –
нас отнесло,
левей весло!

Ваель:
На льдине тигр
кинжалозубый,
он тих и мёртв.
Как ряд могил,
поплыли зубры.
Свисает ил
с их чёрных морд…

Инак:
Ваель, очнись,  
проснись, Ваель,
нас сносит вниз,  
держись левей.
Багром по глыбе –
иначе гибель!

Ваель:
Вот – человек,
покрытый шкурой,
зарылся в снег.
3а ним – медведь
космато­бурый,
в глазницах смерть.
Отец, ответь:
что с ними было?
Что их убило?

Амад:
Догадываюсь: сверху – ледники
оттаяли. Их солнцем растопило.
И в водопады слились родники,    
и вздулись воды северной реки,
а небо испарения скопило,

отяжелело и потопом вниз    
обрушилось на гибнущую жизнь.
Я слышу струй неумолимый топот
о грудь равнин, они весь мир затопят,

и только гор гранитная гряда
останется свободна и горда…  
Инак, Ваель, гребите мимо льда,
нас гонит в море бурная вода.

Инак:
Вал водяной  
идёт горой,
он ледяной  
покрыт корой.
Ваель, за мной!

Ваель:
Плот накренило…

Инак:
Держи кормило! 

Амад:
Скорей, Инак, сближайся с младшим братом,
сцепись багром, свяжись канатом,
уже мы в море, вижу мель…    

Инак:
Упал Ваель –
сбит водопадом,
иду за братом!

Аве:
Инак, вернись!
Вам нет возврата...

Инак:
Ныряю! Вниз!

Аве:
Погибнут оба,
и нам конец…

Амад:
Рычит воды голодная утроба,
но я в Инака верю – он пловец,
рыб и жемчужин розовых ловец.
Ваель моложе, вырос он особо,
свирелью нежной пестуя овец.
Погибнут оба? Нет, спасутся оба, –

Инак себе не скажет самому:    
«Я разве сторож брату своему»…
Утихло всё. Ни ветерка, ни рёва.
Ни первого не вижу, ни второго.

Аве:
Кровь на волне,   
о горе мне!

Амад:
Кровь на волне? Откуда эта кровь?
Всплывает тело… Нет, всплыла акула,
вот брюхом вверх её перевернуло
распоротым. След от неё багров.
Вот и Инак, и кровь течёт по скулам,

в зубах зажато лезвие ножа,
плывёт, Ваеля за руку держа.

Мы спасены, и живы оба брата.
Ко мне, Инак! Лови конец каната!