Рыжая девушка с чёрной кошкой
Музыка Валентина Дубовского,
Слова Дмитрия Кедрина

У дверей на шнурке деревянный висит молоток,
разноцветные стёкла окошечек – как в Амстердаме,
пук – лечебных растений, постель головой на восток
и на полках – пузатые чёрные книги рядами.

На дубовой конторке белеет раскрытый талмуд:
умились, Цукерман: это – книга господнего гнева!
Только мудрым, которые справа налево поймут, –
всё, что будет с землёй, тут написано справа налево.

Господин Цукерман зацепляет за уши очки:
надо сделаться набожным, будучи зятем раввина.
Он по­древнееврейски читает четыре строки
(был и он в ешиботе, но перезабыл половину):

«А из племени обречённого
не оставлю я в той стране
ни ребёнка, ни заключённого,
ни молящегося к стене…».

Появляется Немзер. Он жёлт, словно принял хинин,
он в зелёном набрюшнике, в туфлях, и заспан немножко.
И, как солнце за месяцем, в комнату следом за ним
входит рыжая девушка с чёрной лоснящейся кошкой.

«Добрый день, Цукерман! – Восковая раввина рука
в синих жилках склероза. – Увы! Молодёжь – это кони:
дни и ночи в бегах. Позабыли меня, старика,
так хоть вспомнили б Соню. За вами скучает бедняжечка Соня».

«Рабби! Вашу семью позабыть? Ни за что! Никогда!
У меня, понимаете, целая бочка событий:
взбунтовались сапожники. Я их в полицию сдал,
но кожевникам Леккерт помог у конвоя отбить их.

Босяка задержали. Его губернатор сослал
под надзор полицейский на год прохладиться немного.
Что вы, Соня, спросили? В Сибирь? – В Екатеринослав!..
Ничего нет паскудней еврея, забывшего бога!

Соня! Как вы живёте? Я помню лишь вас и дела!
Я купил вам по случаю на два рубля шоколада».
Но, засохшие крошки сметая рукой со стола,
Соня смотрит презрительно и отвечает: «Не надо».

«Боже мой! Почему? Два рубля на такую звезду
мне истратить не жалко!.. Но, рабби, о чём она плачет?»
«Не люблю шоколада и замуж за вас не пойду».
«Соня! Что это значит?» «Да, дочь моя, что это значит?

Слушай, вздорная женщина…» Голубь воркует в саду,
Соня бросила голубю чёрствые чёрные крошки,
Соня топнула ножкой: «Довольно, отец. Не пойду!».
И ушла, по пути подхватив свою чёрную кошку.

Цукерман вытирает платочком на темени пот.
Немзер грустно молчит, у обоих сконфужены лица.
«Рабби, я вас прошу: убедите её…» «Не пойдёт.
В книгах сказано: «Женщина – бешенная кобылица».

«Рабби! Этот скандал ударяет меня по делам.
Этот брак не секрет. Вы меня разоряете, рабби!
Я снабжался заказами под уважение к вам,
мне товары давали в кредит, а теперь меня грабят!

Но имейте в виду: я на вас предъявлю векселя!
Я ли не был вам сыном? А мне наступают на лапу!»
И, буквально до точки кипенья себя распаля,
господин Цукерман возмущённо берётся за шляпу.

«Двойра толще, чем Соня, она уступает сестре,
но хозяйка вполне и родит вам наследника скоро.
Двойра будет супругу верна и на смертном одре.
Это смирная девушка, кроткая девушка… Двойра!

Часто думаешь – двойка, а вытянешь прямо туза!
Что такое женитьба? Ведь это гаданье на картах…»
Цукерману невеста покорно взглянула в глаза
и старательно вытерла толстые пальцы о фартук.

Господин Цукерман деловито глядит на сестру,
на могучие плечи и на затрапезное платье.
Дело выше всего! Он сердито роняет: «Беру.
Вот вам ваш шоколад. Вы умеете жарить оладьи?»