Тореадор, смелее!
Музыка Валентина Дубовского,
Слова Дмитрия Кедрина

Осторожный охотник не враз поднимает лису.
Осень пахнет, как яблоко, рост подосинника слышен.
Паутинки летят, тихо тихо в закатном лесу,
только ветер широкие галочьи гнёзда колышет.

И не видно людей, лишь вечерние птицы поют,
засыпая… Но чу! Золотая труба заиграла!..
«Генерал, Вас убьют. Губернатор фон Валь. Вас убьют…
Анонимными письмами не запугать генерала!

Губернатор не верит готовой ударить грозе,
он – солдат! Он не станет дрожать из­за этого вздора!..
Генералу любовница шумно играет Бизе,
он мурлычет бравурную арию Тореадора.

Опершись на рояль, губернатор вдохнул горячо
тонкий запах духов и холёного тела.
В золочёном трюмо – генерала кривое плечо,
локоть розовой женщины и в хрустале – хризантема.

Свечерело. Над Вильной, дымясь, дотлевает заря,
сгорбясь, ходит фонарщик. На западе звёздно и чисто.
На безлюдном углу отблеск газового фонаря
заиграл на серебряных пуговицах гимназиста.

Он одет не по росту, фуражка ему широка.
Закурив, он глядит на поющие окна сторожко.
Чуть заметно торчит из кармана его пиджака
ручка финского ножика, схожая с козьею ножкой.

И фонарщик сказал: «Отойди­ка от лестницы, брат!»
Но вгляделся и свистнул: «Откуда ты? Что за оказия!
Гирш, зачем тебе форма? Куда ты идёшь? В маскарад?
Ты вчера был неграмотным. Кто тебя принял в гимназию?»

Вот и зорю в казармах уже протрубил сигналист,
гасли медленно окна и женщина тише играла.
«Я умру неучёным, – печально сказал гимназист, –
не мешай мне, старик. Я сегодня убью генерала».

«Ты его не убьёшь». «Нет, убью!» «Пустяки говоришь!»
«Вы боитесь его?» «Не из жалости, не из боязни,
Гирш, мы против террора! Мы иначе боремся. Гирш!
Я серьёзно тебе говорю: комитет против казни».

«Пусть падёт его гибель на голову только мою!
Никого не запутав, я выполню сам всю задачу!»
«Ты его не убьёшь!» «Я его непременно убью!
По ночам мою койку толпой обступают и плачут

все, кто сведен с ума, кто пытан водой и огнём,
все, кого истязали, рубили, ссылали, пороли,
кто покончил с собой, кто в ночном каземате казнён,
все, чьи волосы стали седыми от гнева и боли…»

Отделясь от стены, семенит деловитой рысцой;
с легкомысленной тросточкой, в синих очках, словно филин,
скромный штатский, одетый в гороховое пальто.
И фонарщик бросает: «Скорей уходи! Это – филер».

Леккерт за угол скрылся. Фонарщик припрятал табак.
Поднял на стену лестницу и приступает к работе.
Гимназист за углом угрожающе поднял кулак:
«Подожди, генерал! Мы ещё далеко не в расчёте!»