Медовый месяц господина Цукермана
Музыка Валентина Дубовского,
Слова Дмитрия Кедрина

Господин Цукерман погрузился в семейную жизнь,
получивши за Двойрой приданого тысяч на двадцать.
Двойра ходит за мужем, как тень, как раба, и, кажись,
всё сложилось прекрасно. Чего бы ему волноваться?

Старый Немзер был прав: ну не клад ли такая жена?
Как искусно она вышивает мережкой и гладью!
Как прекрасно готовит еврейскую рыбу она!
Как она, наконец, восхитительно жарит оладьи!

Тут бы жить, наслаждаясь. Вкушать бы семейный уют
в этот сладкий, медовый, блаженством наполненный месяц…
Цукерман недоволен. Дела ему спать не дают,
жить спокойно мешают. И не пустяки его бесят:

от Варшавы до Витебска катится стачек волна,
восемь сотен кожевников забастовало в Сморгони,
в Минске создан стачком. Согласитесь, его ли вина
в том, что все эти дрязги улыбку с лица его гонят?

Цукерман похудел. Он блуждает, убитый тоской.
Он готов разрыдаться, да перед женою неловко.
Это шутка сказать: подмастерья в его мастерской
до сих пор не сдались! До сих пор у него забастовка!

Он менял свою тактику: он убеждал их, как друг,
он грозил, как хозяин. Успехи по­прежнему жидки.
Сколько чудных заказов уже проплыло мимо рук!
Кто, скажите, теперь возместит ему эти убытки?

И однажды в туманный денёк господин Цукерман,
целый месяц не брившийся, вывалян в пухе и перьях,
как оплёванный, начал смиренно ходить по домам
и мириться с последним из своих подмастерьев:

«Добрый день, Соломон! Мы не виделись прямо века!
Я пришёл к вам по­дружески для одного разговора:
выходите работать! Довольно валять дурака!
Позабудем вражду. Это ж чисто семейная ссора».

Подмастерье подумал и стал папиросы вертеть,
посоливши махоркой обрывок из «Русского слова».
«Нам, хозяин, работать у вас запретил комитет.
Мы потребуем с вас выполнения наших условий».

«Комитет – это чушь! Важен не комитет, а карман.
Мы и сами помиримся. Дайте мне чашечку чаю!
Кто вам кушать даёт: комитет или я – Цукерман?
Вы хотите прибавки? Достаточно! Я прибавляю!»