Le voyage II Music by Valentn Dubovskoy Verse by Charles Baudelaire Nous imitons, horreur! la toupie et la boule dans leur valse et leurs bonds; même dans nos sommeils la Curiosité nous tourmente et nous roule, comme un Ange cruel qui fouette des soleils. Singulière fortune où le but se déplace, et, n’étant nulle part, peut être n’importe où! Où l’Homme, dont jamais l’espérance n’est lasse, pour trouver le repos court toujours comme un fou! Notre âme est un trois­mâts cherchant son Icarie; une voix retentit sur le pont: «Ouvre l’œil!» Une voix de la hune, ardente et folle, crie: «Amour… gloire… bonheur!» Enfer! c’est un écueil! Chaque îlot signalé par l’homme de vigie est un Eldorado promis par le Destin; l’imagination qui dresse son orgie ne trouve qu’un récif aux clartés du matin. Ô le pauvre amoureux des pays chimériques! Faut­il le mettre aux fers, le jeter à la mer, ce matelot ivrogne, inventeur d’Amériques dont le mirage rend le gouffre plus amer. Tel le vieux vagabond, piétinant dans la boue, rêve, le nez en l’air, de brillants paradis; son œil ensorcelé découvre une Capoue partout où la chandelle illumine un taudis.

Плаванье II Музыка Валентина Дубовского Слова Шарля Бодлера, перевод Марины Цветаевой О ужас! Мы шарам катящимся подобны, крутящимся волчкам! И в снах ночной поры нас Лихорадка бьёт, как тот Архангел злобный, невидимым бичом стегающий миры. О, странная игра с подвижною мишенью! Не будучи нигде, цель может быть – везде! Игра, где человек охотится за тенью, за призраком ладьи на призрачной воде... Душа наша – корабль, идущий в Эльдорадо. В блаженную страну ведёт – какой пролив? Вдруг среди гор и бездн и гидр морского ада – крик вахтенного: – Рай! Любовь! Блаженство! Риф. Малейший островок, завиденный дозорным, нам чудится землёй с плодами янтаря, лазоревой водой и с изумрудным дёрном. – Базальтовый утёс являет нам заря. О, жалкий сумасброд, всегда кричащий: берег! Скормить его зыбям иль в цепи заковать, – безвинного лгуна, выдумщика Америк, от вымысла чьего ещё серее гладь. Так старый пешеход, ночующий в канаве, вперяется в мечту всей силою зрачка. Достаточно ему, чтоб Рай увидеть въяве, мигающей свечи на вышке чердака.